Ира Петер
Текст: Ира ПетерФотография: Артур Бауэр28.02.2023

«Российские немцы» есть и в Грузии. Тысячи вюртембержцев эмигрировали в Российскую империю около 200 лет назад. Некоторые из них основали колонии на территории нынешней Грузии и привели эти места к экономическому и культурному процветанию. Сталинские депортации стали переломным моментом в истории этой общности. В сегодняшней Грузии живет всего около 2 тысяч потомков первых переселенцев из Вюртемберга. Юлия Ферингер и Тамара Тумаева — среди последних грузинских немок. Журналистка Ира Петер и фотограф Артур Бауэр посетили их.

Тамара открывает нам дверь, широко улыбаясь. Худенькая, невысокого роста, она сразу ведет нас на кухню, где жарится мясо и варится суп, и начинает хлопотать между плитой и маленьким обеденным столом, почти летая в своих коричневых домашних тапочках, наливая нам борщ, затем раскладывая по тарелкам жаркое и капустный салат. «Давайте налью еще супа», — говорит она по-русски, а потом добавляет на швабском диалекте: «A bissle» — «чуть-чуть».

Тамаре Тумаевой 84 года, и она одна из трех последних швабов грузинского города Болниси, расположенного в 60 километрах к югу от Тбилиси. 

По словам профессора Оливера Райснера, который преподает историю Европы и Кавказа в Тбилисском государственном университете Ильи (он назван так в честь поэта Ильи Чавчавадзе), к 1941 году в Болниси жило 6500 немцев. Большинство из них были потомками уроженцев Вюртемберга, откликнувшихся в начале XIX века на приглашение Александра I: чтобы заселить недавно завоеванные регионы Закавказья, император гарантировал переселенцам не только бесплатную землю, но и свободу вероисповедания, а также освобождение от налогов. Измученным нехваткой продовольствия, церковными распрями и деспотизмом своего короля вюртембержцам было нечего терять, поэтому в 1816 году пять тысяч человек погрузились в обычные лодки — «ульмские шкатулки», как их тогда называли, — и отправились в Вену, вниз по течению Дуная, откуда уже на больших кораблях доплыли до Черного моря. Часть протестантов-переселенцев осела в Бессарабии (сегодня это территория Украины) и немецких колониях вокруг Одессы, а 500 семей через год добрались до Тифлиса и обосновались в окрестностях города.

Новые поселения получили немецкие названия, например Катариненфельд (нынешний Болниси). Привыкать к местному климату было нелегко: лето было непривычно жарким, а зимой в землянках и глинобитных хижинах тяжело было укрыться от ветра и снега. Питьевой воды не хватало, младенцы часто умирали от кровавого поноса, а взрослые — от малярии и тифа. Но протестанты, трудолюбие которых сразу приметили грузинские соседи, не опускали руки. Их решимость не сломили даже нападения соседних народов, когда татары и персы грабили немецкие колонии, убивали переселенцев и угоняли в рабство.

Катариненфельд сейчас называется Болниси. Город был основан в начале XIX века переселенцами из Вюртемберга. Сегодня их потомков здесь почти не осталось, но немецкое наследие постепенно обретает прежнюю значимость, в том числе и для туризма / Фото: © Артур Бауэр

Во второй половине XIX века их упорный труд наконец окупился сторицей: новые колонии расцвели благодаря продуманной системе орошения полей, расчетливости при торговле зерном, овощами и фруктами, а также благодаря навыкам переселенцев в разведении скота, птицы и пчел. «Катариненфельд стал самым крупным и экономически успешным поселением немцев Закавказья», — рассказывает профессор Райснер. Он уже 29 лет живет в Тбилиси, в 2015 году основал общество по сохранению немецкого культурного наследия Закавказья и досконально знает историю переселенцев. По словам Райснера, особенных успехов кавказские немцы добились в сфере виноделия, заняв 9% рынка российской виноторговли: «Они перенесли в Закавказье весь свой швабский винодельческий опыт».

Семья Тамары тоже занималась виноделием, пока Красная армия в 1921 году не заняла Тбилиси. В ходе принудительной коллективизации все семейные предприятия были ликвидированы. Войдя в состав нового советского государства, немецкие колонии лишились не только экономической, религиозной и культурной самостоятельности, но и названия: Катариненфельд, изначально названный в честь королевы Вюртемберга Катарины, сестры императора Александра I, вначале переименовали в Люксембург по фамилии революционерки Розы Люксембург, а в 1946 году поселок получил имя Болниси по старейшей грузинской церкви, расположенной в 10 километрах от него.

Конфискация имущества и преследования 1930-х годов привели к массовому голоду в советских республиках. К этому моменту мать Тамары Генриетта Кечик уже была замужем за армянином, который в 1915 году бежал в Грузию из Османской империи, спасаясь от геноцида. 
Родители Тамары познакомились в 1916 году. «Тогда все друг с другом хорошо ладили», — говорит она.

Немецкое архитектурное наследие — и важный драйвер городской экономики. После депортации колонистов немецкая мельница впала в запустение. Немецкий предприниматель, женатый на грузинке из Болниси, недавно восстановил мельницу и открыл здесь гостиницу с рестораном / Фото: © Артур Бауэр

Все изменилось, когда в 1941 году Германия напала на Советский Союз: все немцы, проживавшие в СССР, были объявлены потенциальными коллаборационистами. Августовский указ Верховного совета СССР говорит о «тысячах и десятках тысяч диверсантов и шпионов» среди немецкого населения и предписывает переселить в Сибирь и Северный Казахстан всех немцев с территории к западу от Урала, будь то Поволжье или юг Украины. В октябре экспроприация и депортация коснулась и кавказских немцев.

Отец Тамары работал в администрации города, поэтому узнал о предстоящей депортации за несколько дней. «Он рассказал об этом моей маме, она плакала, но не могла никого предупредить, даже собственных родителей», — говорит Тамара. После свадьбы мать Тамары взяла фамилию мужа, и только это спасло ее от депортации.

«Конечно, те немцы, которым удалось остаться, подверглись стигматизации, поэтому многие начали скрывать свое происхождение, некоторые — вплоть до развала СССР», — рассказывает профессор Райснер. Один из родственников Тамары успел быстро сменить немецкую фамилию Кечик на армянскую Кечоян, а все остальные были депортированы: «Мне было три года, но я помню, как они кричали, а я не понимала почему», — говорит она на смеси русского и швабского.

Тренировки по волейболу вместо немецких молитв: в лютеранской церкви Болниси сегодня находится спортивная школа. Здание скоро должно стать культурным центром / Фото: © Артур Бауэр

Почти треть из 700 тысяч российских немцев, депортированных в 1941 году, погибли уже по дороге в спецпоселения или вскоре после прибытия. Бабушка Тамары тоже умерла, не доехав до Казахстана, когда корабль шел через Каспийское море: «Трупы просто сбрасывали за борт. Мама постоянно рассказывала мне об этом».

Всего за несколько дней немцы исчезли из Катариненфельда, а ночью город заполнился автомобилями. Профессор Райснер объясняет: «За редким исключением, в немецких поселках жили только немцы. Опустевшие дома заселили уроженцами горных областей Грузии».

Центральная площадь Болниси сегодня / Фото: © Артур Бауэр

На улицах Катариненфельда смолкла немецкая речь. Отец Тамары посчитал, что детям теперь лучше учить русский: это полезнее, чем его родной армянский или немецкий его жены. Кроме того, все немцы в СССР прослыли «фашистами», а сам язык попал под запрет. Тамара перестала использовать диалект на людях, оставив швабский для домашних.

Муж Тамары — армянин, с детьми они разговаривали на армянском, грузинском и русском, изредка — на швабском диалекте. Стигматизация немецкого происхождения прекратилась лишь с началом перестройки.

Сегодня на родном языке Тамара может поговорить только со своей 92-летней сестрой Софией, которая живет неподалеку. А еще осталась 85-летняя Юлия: ее мать Эмма к 1941 году овдовела и поменяла немецкую фамилию мужа на грузинскую. Сама Юлия сегодня носит прежнюю фамилию Ферингер. 20 лет назад она хотела переехать в Германию, но ее мать не захотела ехать вместе с ней. «Мама сказала, что родилась здесь, здесь и умрет», — говорит Юлия. Она тоже осталась и теперь скучает по тем временам, когда можно было говорить с соседями по-немецки.

Сегодня о немецкой истории Болниси напоминают прежде всего дома: «Особенность в том, что в Катариненфельде, как и в большинстве других доживших до нынешних дней немецких деревень, сохранилась большая часть застройки», — говорит профессор Райснер.

В самом Катариненфельде есть 400 типично немецких фахверковых домов с деревянными балконами и двускатными крышами. При финансовой помощи властей Грузии и Германии Общество по сохранению немецкого наследия в 2017 году установило на нескольких домах мемориальные таблички к 200-летию кавказских немцев на грузинском и немецком языках. К сожалению, некоторые дома заброшены или настолько сильно перестроены, что распознать под слоями бетона фахверковый фасад может только эксперт. «У нынешних владельцев не хватает ни средств, ни знаний, чтобы сохранять исторический вид домов, но наше Общество пытается помочь им в этом», — говорит Райснер. По его словам, многие не понимают, что историческое наследие немецких колонистов может сделать город притягательным для туристов, что увеличило бы благосостояние жителей Болниси. Чтобы заинтересовать их этой темой, Райснер с коллегами недавно реализовал пилотный проект: члены Общества по сохранению немецкого наследия отреставрировали двухэтажный дом сельского старосты, построенный в 1850-х годах за лютеранской церковью. Сегодня в здании проводятся культурные мероприятия, церковные службы, а также образовательные встречи для пожилых людей и детей, изучающих немецкий язык.

В Грузии сейчас живет всего около 2 тысяч потомков немецких переселенцев. Ни у них, ни у депортированных немцев и их потомков, живущих, в частности, в Германии, нет права на реституцию зданий, которые были конфискованы у их семей во времена советской диктатуры. Некоторые не оставляют попыток вернуть собственность, опираясь на сохранившиеся архивные записи о владельцах из кадастров, но добиться положительного решения или компенсации пока не удалось никому. По словам представителей НКО Soviet Past Research Laboratory (SovLab), которая занимается документацией и расследованием преступлений советской диктатуры в Грузии, правительство страны избегает темы возвращения собственности, некогда принадлежавшей любому из репрессированных этносов. Ираклий Хвадагиани, председатель правления SovLab, говорит, что власти боятся открыть ящик Пандоры.

При этом правительство Грузии финансирует сохранение немецкого наследия — по мнению профессора Райснера, в том числе чтобы продемонстрировать устремленность страны в Евросоюз. В здании лютеранской церкви Болниси на государственные средства будет организован культурный центр. После Второй мировой войны церковь стала кинотеатром, а потом была передана спортивной школе.

Филиал тбилисского Национального музея Грузии в Болниси. Один из залов посвящен немецкой истории. Ежегодно музей посещает почти 2500 человек / Фото: © Артур Бауэр

Власти города постепенно начинают осознавать не только культурную, но и экономическую значимость немецкого наследия, считает Райснер. Потомки грузинских швабов часто приезжают в Болниси, в том числе в рамках однодневных туров из Тбилиси. Один большой зал местного музея посвящен немецкой истории, на табличках в «немецком квартале» указаны немецкие названия улиц, например Мюленграбен и Цигельштрассе, по городу проводятся экскурсии о немецком прошлом, а с 2013 года в Болниси работает гостиница с рестораном, принимающая потомков кавказских немцев. Гостиница расположена в бывшей мельнице семьи Кёцле, которую купил и перестроил предприниматель из Германии, женатый на грузинке из Болниси. «К нам приезжает много детей и внуков депортированных немцев. Они рассказывают мне такие истории, что когда-нибудь я опубликую их в своих мемуарах», — говорит Давид Мчелидзе, управляющий «Немецкой мельницы».

Тамара Тумаева в сводчатом подвале своего дома: подвалы в большинстве немецких домов построены таким образом, что приток воздуха обеспечивает постоянную температуру в 14°C. Здесь хранится вино, которое сын Тамары делает из собственного винограда / Фото: © Артур Бауэр

На прощание Тамара показывает нам свой подвал: подвалы в большинстве немецких домов построены таким образом, что приток воздуха круглый год обеспечивает постоянную температуру в 14°C. В подвале стоят рядами пустые пластиковые ящики, у стены — темный деревянный шкаф с резьбой и зеркалами. Из угла подвала Тамара достает большую пластиковую бутылку с вином: у семьи есть виноградник, за которым следит сын. «Точно говорю, виноградник он никогда не продаст», — говорит она на швабском. Она дарит нам бутылку (по ее словам, это вино «лечит от всех болезней») и приглашает нас приехать еще раз и остановиться у нее. Мы уезжаем, а она еще долго стоит в дверях и машет нам вслед — Тамара, одна из последних грузинских швабок.


Текст: Ира Петер
Фото:
Артур Бауэр
Фоторедактор:
Анди Хеллер
Перевод:
Николай Андреев